Денис Романцов поговорил с тремя знакомыми британской легенды.
До июля 2021-го Терри тренировал молодежку «Ипсвича». Клуба, с которым 40 лет назад выиграл Кубок УЕФА.
А 10 лет назад англичанин Бутчер был введен в Зал славы шотландского футбола – не только за игровые успехи с «Рейнджерс», но и за тренерскую работу с «Инвернессом». Мы пообщались с латвийским защитником Павлом Михадюком, который застал приход Терри в этот клуб:
– В 28 лет я впервые уехал из чемпионата Латвии. Уже во второй игре за «Инвернесс» забил, но мы проиграли, сменился тренер, и пришел Терри Бутчер. Во всех смыслах большой человек, вокруг него была особенная аура – англичанин, которого обожают в Шотландии. Короче, от него исходила уверенность, но я ему не очень нравился.
— Почему?
– Я не обладаю мощным телосложением, поэтому действовал за счет выбора позиции и чтения игры. И Терри не понимал, как защитник может набрать за сезон только две или три желтых карточки. Для него это дико.
Но он не только критиковал. Между играми мы играли в гольф (для тимбилдинга). Однажды собрались в гольф-клубе, и Терри с гордостью объявил: «У нас есть футболист, которого пригласили в сборную». А меня тогда первый раз вызвали в команду Латвии! Было приятно. Не ожидал таких слов от тренера.
— Какой он в гневе?
– Когда команда во время игр его не слышала, он заводился и громко кричал. Сильный мотиватор. Подбирал такие слова, что хотелось победить ради него (мы тогда даже «Рейнджерс» в гостях обыграли!).
Еще интересно, что даже в немолодом возрасте я многому у него научился как у бывшего защитника. Сейчас тоже тренирую и передаю игрокам многие нюансы, о которых впервые услышал от Бутчера.
Например, его злило, что нападающий открывался мне за спину и просто убегал. Терри говорил: «Играй корпусом! Делай ему блокировку. Собьешь его, и он растеряется». Я потом вернулся в Латвию, играл в Лиге Европы и часто применял этот прием.
Также я сейчас устраиваю игрокам поднимающие настроение эстафеты на сплочение и технику, в которых впервые участвовал у Бутчера.
— «Инвернесс» при вас боролся за выживание?
– Да. И Терри, пытаясь улучшить наше физическое состояние, заставлял на тренировках много бегать без мяча. Почти спаслись, в последнем туре устраивала ничья, но мы проиграли – из-за удаления защитника Токли в первом тайме.
После игры поднялись в банкетный зал нашего стадиона, где собирались акционеры и спонсоры. Все были с тусклыми минами, но вдруг услышали: «Чего вы как на похоронах? Впереди – новый сезон. Вернемся обратно». Я привык, что за поражения гнобят, и очень удивился.
— Вы знали, что играете у легенды британского футбола?
– Сначала я ничего о нем знал. Потом мне рассказали про него, и я стал искать информацию в интернете. Выяснил, что он играл против Аргентины, когда Диего Марадона забил рукой, и увидел фотографии, на которых он с разбитой головой и в окровавленной майке. Выглядело ужасно.
Почему Бутчер играл против заключенных?
«Я был запасным в матче со Швецией, — вспоминал Пол Гаскойн. — В тот раз Бутчер разбил голову и истекал кровью. В перерыве ему накладывали швы, и тренер Бобби Робсон заставил меня подойти поближе. Я не понимал, зачем там понадобился. Когда Терри залатали и забинтовали, он выглядел как мумия, но отчаянно рвался на поле. Тогда Робсон повернулся ко мне и сказал: «Вот что значит — играть за Англию».
Эталонный английский футболист родился в Сингапуре. «Отец служил там на флоте, — объяснил Терри Бутчер в книге 1987 года «По обе стороны границы». — Мое рождение он отметил бурно: ходил из бара в бар, напиваясь и угощая каждого встречного. Каким-то образом он избежал ареста, и года через полтора мы вернулись в Англию».
Чарльз Бутчер устроился в тюрьму Бландстон (в графстве Саффолк на востоке Англии), где заведовал прачечной. Получал мало (семью спасала зарплата его жены Валери на консервном заводе Morton’s), зато хорошо ладил с заключенными. «Они не доставляли ему никаких хлопот, но с появлением в тюрьме наркотиков ситуация поменялась. Отец чувствовал, что должен выбраться оттуда. Иначе получил бы нож в спину», — писал Бутчер в автобиографии 2005 года.
Когда сын подрос, Чарльз подключал его к матчам надзирателей против заключенных. Терри — правша, но в футбол играл левой ногой. Правую в шесть лет ошпарил кипятком, потянув со стола чайник, — пришлось переучиваться. Потом физрук гимназии вынудил регулярно играть в регби (иначе никакого футбола), поэтому Терри с десяти лет обладал мощным ударом.
«Все это помогло мне, — хвастался Бутчер. — Левшей в футболе меньше, и им проще пробиться. Они любому тренеру нужны для баланса». В подростковом возрасте Терри был так востребован, что за выходные проводил по четыре матча. Причем в юношеской команде «Эшли Бойс» был вратарем — но недолго. Шокировал тренеров тем, что без конца орал на игроков, и вернулся в поле.
Как Бутчер попал в «Ипсвич» из мясной лавки?
«Мне запомнился матч в психиатрической больнице Лотингленд, — рассказывал Терри. — Игра постоянно прерывалась из-за того, что пациенты выходили на поле и начинали болтать с игроками. Медсестры уводили их, но вскоре появлялись новые безумцы».
Выйти на более респектабельный уровень не удавалось. Провалив пару кастингов в школьной сборной Англии, 15-летний Бутчер разуверился в себе как футболисте и стал работать в мясных лавках. Разделывал индеек, готовил сосиски, очищал холодильники от крови и получал помимо зарплаты нераспроданную свиную шкуру.
Он планировал поступить в политехнический институт Ноттингема и стать инженером-сметчиком, но его приятель Майк Реджис завалил письмами их с Терри любимый клуб «Ипсвич». Требовал дать Бутчеру шанс и так достал тренера Чарли Вудса, что получил ответ: «Ждем в конце августа на трехнедельный просмотр».
Терри к тому времени сдал вступительные экзамены. Отлучка в Ипсвич помешала бы учебе, но глупо же брезговать клубом, на чьи матчи с девяти лет ездил с отцом. Терри проник в молодежный состав, бросил институт и стал получать пятьдесят фунтов в неделю — лишь на десять меньше, чем отец.
Правда, разыгравшуюся эйфорию приглушил тренер Вудс: «Ты не умеешь контролировать мяч и пасовать. Считаешь себя звездой, но пока только подписал лист бумаги». По совету Чарли Терри после каждой тренировки двадцать минут упражнялся с мячом у подтрибунной стены.
Улучшил пас с контролем, заиграл и накануне Рождества-1976 получил первую травму, влетев в защитника «Челси» Джона Ситтона. В раздевалке врач попросил стиснуть зубы, и Бутчера прострелило дикой болью. Все ясно, перелом скулы.
За что тренер назвал его неуклюжим верблюдом?
Через полгода Бутчера унесло в Северную Америку — в трехнедельное турне с основой «Ипсвича» (клуб входил в пятерку лучших в Англии и регулярно участвовал в еврокубках). Старшие игроки водили на стриптиз в Торонто и — по ошибке — в гей-бар Портленда, а руководители клуба Джон и Патрик Кобболды поили коктейлем «Май Тай», требуя пить за королеву.
«Когда я уже не мог стоять, мне пришлось пить за Ее Величество сидя, — признал Бутчер. — Потом Кобболды разрешили мне заснуть. Это фантастические люди. Когда болельщики критиковали Бобби Робсона за плохие результаты, братья дали ему десятилетний контракт и позволили выстроить клубную структуру, наняв нужных скаутов и молодежных тренеров».
Вернувшись из Америки, Терри забрел в паб Wherry Hotel, где через приятеля, игрока «Норвича» Дэвида Данторна, познакомился с Ритой. Она жила рядом, но во времена учебы, работы и четырех матчей за выходные Бутчеру было не до девчонок. Летом 1977-го — другое дело. Талантливый футболист, перспективная зарплата, такое турне за плечами — чего ж робеть.
Терри проводил Риту до дома, а потом, одолжив у отца «Форд Кортина», позвал ее на романтический ужин. «Мы сидели в машине с пакетом чипсов и слушали радио «Люксембург», — вспоминал Бутчер. — Вдруг диджей Тони Принс объявил о смерти Элвиса Пресли, после чего до конца вечера ставил его песни. Можно ли представить более яркое первое свидание?»
Личная жизнь наладилась. Футбольная — наоборот. Бутчер был лишь шестым центральным защитником «Ипсвича», так что играл за вторую команду. В матче с «Редингом» забил в свои ворота с тридцати метров — и понеслось. «Ты жалкий придурок. Развалюха! — кричал тренер Бобби Фергюсон. — Сыграл, как неуклюжий верблюд».
Потом две его ошибки в игре с «Плимутом» превратили 2:0 в 2:2. Фергюсон влетел в раздевалку, бросил пальто на пол и орал на Терри целый час. Стоявший у стадиона отец Бутчера услышал это и захотел избить тренера, но Терри отговорил. Боялся, что Фергюсон сочтет его папенькиным сынком и совсем поставит крест. А так — может, отойдет.
Но нет — Бобби продолжил уничтожать его на тренировках. Приехав к родителям, Терри заявил: придирки тренеры надоели, с футболом пора кончать. Мама поддержала, а отец заставил вернуться и опровергнуть оскорбления Фергюсона.
«Годы спустя я понял, что Бобби сделал меня сильным футболистом, — признал Терри. — Думаю, молодых игроков можно расшевелить и не унижая перед друзьями, но критика Фергюсона помогла мне проявить характер и начать прогрессировать».
Как Бутчер играл с переломом?
Когда выбыли основные защитники Хантер и Битти, Фергюсон порекомендовал Бутчера в первую команду, и за четыре апрельских дня 1978-го тот сыграл против обоих ливерпульских грандов. «Когда мы приехали на матч с «Эвертоном», болельщики выпрашивали у наших игроков автографы, а у меня — лишние билеты, — вспоминал Терри. — Никто не знал, кто я такой».
А потом он сковал звезду «Ливерпуля» Кенни Далглиша, и великий Билл Шенкли заявил: «Если бы я все еще тренировал, то предложил бы юноше из «Ипсвича» столько денег, что он не смог бы отказаться».
Спустя несколько недель, обыграв в финале «Арсенал», «Ипсвич» завоевал Кубок Англии (Робсон назвал потом собаку в честь автора победного гола Роджера Осборна). Хантер с Битти поправились, поэтому Бутчер не попадал в заявку, вмещавшую всего 12 человек, но ездил на матчи 13-м — на случай внезапной болезни кого-то из игроков. Взяли его и на победную вечеринку в отеле Royal Garden.
«К удовольствию окружающих мы с моим другом Расселом Османом (тоже защитником) до посинения пытались разжечь огромные гаванские сигары, — рассказывал Бутчер. — Потом нам все же посоветовали обрезать концы».
Еще один совет — выставлять вперед руку при прыжке — Терри получил от Аллана Хантера. После того, как в товарищеской игре с «Брюгге» столкнулся со своим партнером Джорджем Берли и снова сломал скулу. Бутчер пропустил матч за Суперкубок Англии, проигранный «Ноттингему» 0:5, но потом в роли основного защитника застал новую эру в истории «Ипсвича», вызванную приходом двух голландских хавбеков — Мюрена и Тейссена.
Они разнообразили и усилили атакующую игру настолько, что весной 1980-го «Ипсвич» взлетел на третье место. Бутчер же не только сторожил центр защиты, но и забивал — например, дома «Ковентри».
Победу 3:0 омрачило только столкновение с Полом Дайсоном. Боль в ноге мешала танцевать после матча с Ритой (они поженились тремя месяцами ранее), но Бутчер, считавший, что повредил икроножную мышцу, отработал следующий матч — с «Саутгемптоном» — и полетел с молодежной сборной в Йену, на полуфинал молодежного Евро. И протянул лишь тайм. По возвращении сделали рентген — перелом малоберцовой кости.
Бутчер отыграл с ним полтора матча.
С кем Бутчер сочетался как яичница с беконом?
Уже через пять недель он дебютировал за взрослую сборную Англии — на поле для крикета в Сиднее, где состоялся товарищеский матч с Австралией. Потом улетел с Ритой в Канаду, из-за чего не снялся с Пеле и Сталлоне в фильме «Бегство к победе». В съемках задействовали почти всю основу «Ипсвича», причем вратарь Сивелл и форвард Тернер играли нацистов.
Бегство к победе в Кубке УЕФА-1981 началось в Салониках, где игроков «Ипсвича» закидали камнями во время разминки. Дальше — соцлагерь. Сначала Прага, где превзошли «Богемианс», а потом Лодзь, куда ради игры с «Виздевом» ехали из Варшавы зимой в автобусе без печки. До матча игроков согревали зимние пальто, шапки и шарфы, после — портвейн и шерри-бренди, купленные в дьюти-фри на Рождество.
В следующих раундах Бутчер забил по голу «Сент-Этьену» с «Кельном» и вывел «Ипсвич» в финал. Это утешило Робсона после проигрыша «Астон Вилле» битвы за золото — второе место в чемпионате Бобби назвал провалом. Бутчер так уж не убивался и всю ночь отмечал победу над «Кельном» у Рассела Османа.
К шести утра оставался ящик пива, и друзья взялись за него на улице.
«Прекрасное, прохладное утро, чистый воздух, медленно рассветало, — описывал Терри. — Мы вынесли два стула и устроились на лужайке. Рассел разбудил своего соседа Роджера. Тот сперва принял нас за грабителей, но вскоре узнал и присоединился. Ближе к семи люди потянулись на работу.
Другой наш сосед проходил мимо в комбинезоне и с термосом в руках: «Доброе утро, ребята. Отлично вчера сыграли». И пошел дальше — будто это нормально, что два человека в пальто и третий — в халате и тапочках — сидели в семь утра на лужайке в окружении пивных бутылок.
Рассел любил такие выходки. Мы подружились еще в молодежке «Ипсвича». Играли вместе в снукер, гольф и сквош. Он стал крестным отцом моего первого сына Криса. В футболе Рассел славился жесткостью, и мне оставалось только подбирать отобранные им мячи. Бобби Робсон говорил, что в центре защиты мы сочетаемся как яичница с беконом. Другой футбольный гурман сказал, что мы совместимы, как устрицы с шампанским».
Как Бутчер заполнил кровью таз для мытья посуды?
Прежде чем выпить шампанского в честь победы над АЗ в финале Кубка УЕФА, Бутчер поменялся майками с Джоном Метгодом. «Но на поле выбежали тысячи фанатов — один из них вырвал у меня футболку и скрылся, — жаловался Терри. — Я помчался сквозь толпу, поймал вора и прорычал: «Верни мне ее, приятель!» Думаю, по моему виду он понял, что отказ невозможен. Майка для меня была равноценна медали».
В следующем сезоне «Ипсвич» снова приблизился к чемпионству. Лидировали с октября до конца апреля, но пропустили вперед «Ливерпуль» — во многом из-за того, что на три месяца лишились Бутчера. В январе 1982-го форвард «Лутона» Брайан Стейн пробил вместо мяча по лицу Терри. Полтора месяца назад тот уже ломал нос в игре с «Брэдфордом», поэтому набил ноздри ватой и продолжил игру.
«Обычно кровотечение прекращается через несколько минут, но в тот раз после каждого удара головой мне становилось все хуже, — вспоминал Терри. — Я истекал кровью и за пятнадцать минут до конца попросил замену. В кабинете врача мы испробовали все приемы: я прикладывал к носу лед, задерживал дыхание, садился, вставал на колени, держал голову в разных положениях, и через два с лишним часа кровотечение остановилось.
Команда вернулась в Ипсвич, а я с отцом поехал в больницу, где мне сделали рентген и обеспечили тампонами и бинтами. На обратном пути мы заскочили в «Макдоналдс». В окровавленной экипировке «Ипсвича» я выглядел ужасно. На нас и так-то все косились, а потом еще и отец поднял шум из-за того, что не мог найти вилку с ножом. Он впервые был в «Макдоналдсе».
Назавтра Терри расслабился, выпил красного вина с Ритой и Расселом, а ночью кровь хлынула снова. Жена срочно вызвала такси до больницы, и Терри сел на заднем сиденье с тазом для мытья посуды — пока ехали, тот заполнился кровью.
После операции полегчало, но потом кровотечение возобновилось. За неделю Бутчер потерял 6 кг — даже обручальное кольцо спадало с пальца. Его перевели в другой госпиталь, где объяснили: кусок кости перерезал артерию, а она такая большая, что трудно залатать. Не помогало и свертывающее средство, которое вводили в вену.
«Хирурги признались моим родителям, что обеспокоены, — рассказывал Терри. — В меня влили столько новой крови, что ее запасы стали иссякать. Единственной надеждой была операция по перевязке артерии, что было очень рискованно. Врачи опасались, что я умру. Но однажды ночью мне стало так плохо, что я умолял прооперировать меня».
Врачи рискнули, и Терри почувствовал себя лучше. Болельщики «Ипсвича» заполнили его палату открытками, а Брайан Стейн регулярно звонил в больницу — узнавал, как дела.
Сестра Ванда с мужем Найджелом привозили булки с курицей и помидорами из паба Samuel Pepys, в котором работали, — и это вдобавок к еде от мамы с женой. Терри окреп, стал гулять по палате, потом по коридору, а после пяти недель в больнице смог спуститься по лестнице и подышать свежим воздухом.
«Выписывая меня, врачи дали железо в таблетках и велели пить «Гиннесс». Я послушался и каждый вечер пропускал пару пинт, наслаждаясь вкусом пива после пяти недель больничного чая», – ...
За что Бутчера хотели выгнать из сборной?
После месяца восстановительных тренировок Бутчер заиграл в резервной команде «Ипсвича» и, столкнувшись с форвардом «Тоттенхэма» Гибсоном, снова повредил нос. Увидев кровь, Бутчер испугался, но врач успокоил: «В этот раз ничего страшного — теперь заиграешь увереннее, не боясь рецидива».
Через месяц Бутчер услышал по радио, что тренер сборной Рон Гринвуд берет его на чемпионат мира-1982. Задачу на первый матч — с Францией — тот сформулировал просто: «Бейтесь за мяч и передавайте его Брайану Робсону или Рэю Уилкинсу».
Терри выполнил приказ на первой же минуте, отдав голевой пас Робсону, но после игры был раскритикован тренером за глупый фол на Доминике Рошто. Зато после 2:0 над Чехословакией услышал от Гринвуда неожиданное: «А теперь идите и напейтесь».
Во избежание желтой карточки и дисквалификации Бутчер пропустил матч третьего тура с Кувейтом и смотрел его с трибуны, кормя из бутылочки трехмесячного сына. На втором групповом этапе Англия дважды сыграла вничью и не прошла в полуфинал, хотя ни разу не проиграла и пропустила в пяти матчах лишь раз. Гринвуда сменил в сборной Бобби Робсон, и «Ипсвич» стал угасать.
Бутчер объяснил спад клуба уходом не только тренера, но и игроков — к 1985 году остались лишь лишь три обладателя Кубка УЕФА-1981. Новых звезд не появилось — все деньги пошли на строительство новой трибуны. «Возможно, руководители напрасно поставили комфорт болельщиков выше интересов команды», — предположил Терри.
В 1986-м «Ипсвич» вылетел во вторую лигу, а в предпоследнем туре Бутчер атаковал судью Эшби, купившегося на нырок вингера «Вест Хэма» Марка Уорда. Заодно нечаянно ударил локтем по лицу своего же тренера Бобби Фергюсона. «После того случая поднялся шум. Некоторые призывали запретить мне участвовать в ЧМ-1986, но я отделался штрафом в тысячу фунтов», — вспоминал Бутчер.
«Как Робсон мог убрать меня из состава? Я же его любимчик, — полушутя добавил Терри в 2005-м. — Возглавив сборную, он продолжал жить в Ипсвиче рядом со мной, так что мы постоянно встречались и болтали. Дружили даже наши собаки».
Как Бутчер подружился с советским защитником?
Вместе они поехали и в аэропорт — для вылета на американский сбор перед чемпионатом мира в Мексике, где Англия опять споткнулась перед полуфиналом. «Накануне четвертьфинального матча с Аргентиной нас не пустили на стадион «Ацтека», где мы собирались тренироваться, — из-за недавнего дождя и боязни за газон, — жаловался Бутчер. — Проспорив час с сотрудниками ФИФА, мы поехали на другую арену — «Атлантика». Это еще полчаса.
Тот стадион был заперт, но мы перелезли через забор и спустились к полю с трибуны. Потом так же выбирались обратно — в потной форме, мыться-то негде. Такая неразбериха уместна в пабе воскресным утром, а не на чемпионате мира».
На следующий день Бутчер не увидел, что Марадона забил рукой, но, узнав об этом от партнеров, жестами спросил Диего в комнате допинг-контроля: головой или ладонью? Марадона показал на голову.
Вину за второй гол Диего Терри частично взял на себя: «Я должен был схватить его или сбить, но он слишком легко меня миновал, — сокрушался Бутчер в 1987-м. — А потом и Терри Фенвика, который опасался второй желтой карточки. Нам не хватило цинизма. Например, итальянец наверняка сбил бы его на полпути к воротам.
С другой стороны, Марадона всегда ныряет, когда его атакуют, и меня это бесит. Не сравнить с советскими футболистами, которые радуют тем, что не спорят с судьями и не имитируют травмы. Если их сбили, они встают и продолжают игру».
Бутчер изучил игру нашей сборной в Тбилиси — за три месяца до ЧМ-1986. «После товарищеского матча мы выпивали с советскими игроками — в том числе с защитником Бессоновым, — вспоминал Терри. — Он немного говорил по-английски, но в основном мы обходились жестами и улыбками.
В итоге оказались на его балконе с полными бокалами и радиоприемником, из которого доносился New York, New York Фрэнка Синатры. Примечательно, что Бессонов знал все слова, и мы пели дуэтом, обхватив друг друга за плечи. Фантастический опыт.
Два года спустя я приехал с «Рейнджерс» в Киев. На разминке перед матчем Кубка чемпионов мы обнялись с Бессоновым в центре поля и затянули ту же песню. Зрители, судьи и другие игроки думали, что мы спятили».
Как Бутчер попал в Шотландию и при чем тут похмелье?
Летом 1986-го безумием казался и переезд основного игрока сборной Англии в Шотландию. После вылета «Ипсвича» Бутчер собирался в «МЮ», куда тянул хавбек Брайан Робсон, но не дождался внятного предложения.
«Наш тренер Рон Аткинсон работал на чемпионате мира телеэкспертом — вместо того, чтобы планировать состав на новый сезон, — жаловался в автобиографии босс «МЮ» Мартин Эдвардс. — Вернувшись из Мексики, Аткинсон заявил, что нуждается в Бутчере, но члены правления посчитали, что время ушло: надо было покупать в мае или июне, а не прямо перед сезоном».
У Бутчера сорвался и вариант с «Челси» — лондонцы договорились с ним, но в последний момент предпочли Стива Уикса из «КПР». В 27 лет Терри вдруг почувствовал себя ненужным. После отпуска в Португалии он почти не выходил на улицу, боясь пропустить звонок от кого-то из менеджеров английских топ-клубов. А позвонил Грэм Сунесс, ставший в апреле играющим тренером «Глазго».
«Когда я играл против Грэма, мне хотелось пнуть его, — признался Бутчер в 1987-м. — Он высокомерно расхаживал по полю, будто владел им. Впервые заговорив с ним, я поразился — до чего ж он вежлив, обаятелен и убедителен. «Я создаю лучшую команду в Британии, — сказал он, — и хочу, чтобы ты был ее капитаном». — «Как это воспримут другие игроки?» — «Мне наплевать».
Вскоре Бутчер улетел в Штаты — на благотворительный матч за сборную мира. Играя в одной команде с Дасаевым и Белановым, Терри забил с паса Гордона Стракана, с которым потом напился в ночных клубах Лос-Анджелеса. Под утро его разбудил звонок Сунесса. Грэм сообщил, что «Ипсвич» согласился продать Бутчера за 725 тысяч фунтов.
«Его хотел и «Тоттенхэм», поэтому я торопился и назначил встречу в отеле «Шератон» у аэропорта «Хитроу», — вспоминал Сунесс в автобиографии. — Я прождал его там целую вечность — Терри прилетел из Америки в таком состоянии, что побрел в другую гостиницу — «Холидей Инн».
Он мечтал вернуться в Ипсвич и упасть на кровать, а я не мог допустить, чтобы он выспался и, возможно, раздумал идти в «Рейнджерс», поэтому в тот же день потащил его в Глазго. Показал стадион, город и запретил себе отпускать его из Шотландии, пока он не подпишет контракт с «Рейнджерс». В итоге ему так понравилось в Глазго, что в девяностые он купил там отель».
За что левую ногу Бутчера назвали «винчестером»?
Бизнесом Бутчер занялся еще в восьмидесятые — вложил две тысячи фунтов в страховую компанию. «Перед игрой с «Ливерпулем» я пожал руку капитану соперников Филу Нилу и спросил, есть ли у него страховка, — рассказывал Бутчер. — Он замялся, и я протянул ему визитку, после чего побежал к своей команде. А Фил так и стоял в центре поля, не зная, что делать с подарком».
Бизнес был успешен — выручив восемьдесят тысяч фунтов, Бутчер купил два дома во Флориде.
В Шотландии же он не сразу почувствовал себя как дома. В Глазго-то приняли классно (все, кроме поклонников «Селтика»), но в первом же туре Бутчер столкнулся с лютой ненавистью фанатов «Хибс».
Сунесс был удален за удар форварда Джорджа Маккласки, а «Рейнджерс» остались не только в меньшинстве, но и без главного тренера. Вспыхнула потасовка, в которой участвовали все оставшиеся на поле игроки, кроме вратаря «Хибс» Алана Рафа.
«Глазго» проиграл и тогда, и через неделю — дома, «Данди Юнайтед». А Сунесс, дисквалифицированный на пять матчей, повел Бутчера в один из ночных клубов Эдинбурга и ввязался там в драку. «Боже, куда я попал», — ужаснулся Терри.
Спустя девять месяцев — матч предпоследнего тура с «Абердином». Сунесс снова удалился, игроки растерялись, но Бутчер взбодрил их и забил мяч, который принес «Рейнджерс» первое чемпионство за девять лет.
«Он классный мотиватор, — говорил в автобиографии форвард «Глазго» Алли Маккойст, называвший левую ногу Бутчера «винчестером» (за меткость длинных пасов). — Терри хотел побеждать всегда — и в финале Кубка, и на тренировке, — так что все прислушивались к его требованиям.
Иметь такого капитана — все равно что играть в большинстве. Все равно что идти на поле битвы за шотландским королем Робертом I (организатором обороны страны в войне за независимость против Англии – Sports.ru) — хотя не знаю, оценит ли Терри такое сравнение».
Дальше: стычка с вратарем «Селтика» Макнайтом, суд (за поступок, грозивший беспорядками!), приговор, штраф, перелом ноги, срыв трансфера в «МЮ», пропуск Евро, возвращение и новое приключение в Абердине — взбешенный диким фолом Нила Симпсона на Иане Дарранте, Бутчер сломал дверь судейской, был обвинен в вандализме и снова нарвался на штраф. А Даррант, чьим именем Терри назвал третьего сына, не играл потом два года из-за травмы колена.
Почему тренер не заменил окровавленного Бутчера?
Через год — Стокгольм, отборочный матч чемпионата мира. На двадцать пятой минуте Бутчер врезался лбом в затылок шведского форварда Йонни Экстрема и до конца первого тайма нанес окровавленной головой несколько ударов по воротам Томаса Равелли. «К концу перерыва доктор наложил мне семь швов и настаивал на том, что нужно еще два, — вспоминал Бутчер. — Я же настоял на том, что пора на поле. Он быстро забинтовал мне голову и дал чистую майку.
Я вышел на второй тайм с частично открытой раной и всегда, когда играл головой, слышал хлюпанье. В итоге моей кровью измазались все игроки обеих команд. Сложнее всего было вратарям — кровь сделала мяч очень скользким. Но мы все же добились важной ничьей, а я, как обычно, выпучил глаза перед фотографами — мой внешний вид отодвинул на второй план даже куда более серьезную травму Нила Уэбба, порвавшего ахилл.
В раздевалке Док Крейн обнаружил еще одно рассечение — у глаза — и окончательно залатал меня, а в аэропорту я купил выпивки всем журналистам — даже Брайану Глэнвиллу, который всегда меня критиковал».
«Бутчер говорил, что покинул бы поле только на носилках, а Робсон потом сообщил: «Замени я его — он бы меня ударил», — написал журналист Пит Дэвис в книге о сборной Англии на ЧМ-1990.
Производитель стирального порошка Radion использовал майку Терри для телерекламы, обеспечив Бутчеров полугодовым запасом своей продукции. Комики Дэвид Бэддиэл и Фрэнк Скиннер придумали скетч, в котором Терри истекал кровью во время интервью.
Легенда «Арсенала» Ли Диксон снялся в образе Бутчера, призвав сдавать кровь. А больше всего мне понравился костюм мальчика, родившегося через двадцать лет после того отборочного матча в Стокгольме.
«Болельщики никогда не забудут, как он проливал кровь за Англию в Швеции. Даже дикие лошади не утащили бы его тогда с поля, — написал в автобиографии защитник Стюарт Пирс, не забивший послематчевый пенальти в полуфинале ЧМ-1990.
После проигрыша немцам я был так обезвожен, что полтора часа не мог сдать допинг-тест. Команда все это время ждала меня в автобусе. Когда я вошел, Бутч сел рядом и проговорил со мной добрых полчаса, хотя я плакал всю дорогу до отеля. Его слова шли от самого сердца. Он играл с той же страстью, что и я, и ему тоже было больно: он знал, что это его последний турнир».
Почему его снова гнали из сборной?
Месяцем ранее почти вся английская пресса (даже газета Star, публиковавшая колонки Бутчера) требовала убрать его из сборной. Из-за того, что в товарищеском матче с Тунисом он боднул надоевшего соперника, а после замены гневно швырнул майку.
«К порицанию журналистов можно отнестись серьезно, если не знать, что большинство из них и так много лет мечтало выгнать Бутчера из сборной», — писал Пит Дэвис. Ему же Терри сказал: «Меня всегда упрекали в том, что я не игрок уровня сборной, что со мной защита слаба. Я так привык к этому, что вырезал очередную критическую колонку Глэнвилла из Sunday Times и перед матчами использовал ее как закладку для книжки. А потом выходил на поле и каждым движением как бы запихивал эту колонку в его глотку».
Робсон отстоял Бутчера, а тот не только не обижался на то, что с Голландией пришлось играть справа, а игру с Египтом смотреть с лавки, но и троллил тренера на командных обедах. Делал вид, что пьет вино, и выходил из-за стола голым ниже пояса.
«У нас бывали раскаленные от напряжения матчи во враждебной обстановке. Я нуждался в игроках, которых такая атмосфера не парализовала, а заводила. В таких, как Бутчер, — заявил Бобби Робсон. — С ним мы начинали побеждать еще до выхода на поле.
Куда я его только ни ставил в Италии! Но он не ворчал и просто работал. Да, он неповоротлив, но никогда не уклонялся от мяча, что очень помогало его партнеру Десу Уокеру. Когда на чемпионате мира я впервые в жизни не выпустил Терри в стартовом составе, он воспринял это по-мужски: «Нет проблем. Это ваше решение». Я спросил: «Сколько у тебя матчей за сборную?» — «Семьдесят четыре». — «Мы обеспечим тебе семьдесят пятый».
Обеспечили. Полуфинал с Германией стал его последним матчем за сборную.
Что он вытворял в раздевалке?
Дальше: операция на колене, ссора с Сунессом, уход из «Рейнджерс» и скромные тренерские успехи.
«Терри Бутчер – один из самых приятных людей, которых я встречал, – сказал Sports.ru правый защитник Бен Староста из «Брентфорда», с которым Бутчер в 2007-м одержал лишь 5 побед в 23 матчах. – В раздевалке он кипел от злости, а потом обнимал тебя и заставлял чувствовать на миллион долларов.
Он ориентировал нас на осторожную игру в защите, без глупостей. Пытался встряхнуть клуб, подписал много игроков, но им требовалось время, чтобы объединиться в команду. Нашему тренеру тогда очень не повезло.
Однажды мы пропустили нелепый гол, а Терри влетел в раздевалку и с такой силой пнул кулер, чтоб пробил его насквозь».
Через несколько лет Бутчер реанимировал и поднял в топ-6 шотландской премьер-лиги «Инвернесс».
«Выступления Терри перед игрой – его сильная сторона, – сказал Sports.ru защитник «Инвернесса» Наурис Булвитис. – Он знает, как настроить команду на матч.
Если мы плохо проводили первый тайм, в перерыве по раздевалке постоянно летали какие-то предметы. Однажды он начертил что-то на доске и швырнул маркер в стену. Маркер разлетелся и испачкал майки трех игроков. Им пришлось переодеваться.
Обеспечив возвращение в Премьер-лигу, мы праздновали по дороге с гостевой игры. В пути часто останавливались в пабах, и Терри вспоминал, как уже сидел там, когда отмечал очередной успех с «Рейнджерс». Это был очень долгий путь домой».
Потом Терри принял «Хибс», с которым вылетел из Премьер-лиги. Через три года Бутчеру стало не до футбола: его старший сын умер после службы в Афганистане. «Крис вернулся со сложным стрессовым расстройством, — вспоминал Терри. — Его мучили кошмары и голоса в голове. Он потерял уважение к себе и почти не покидал свою комнату».
…И летом 1990-го ему тоже было не до футбола – погрузился в отпускное забытье. После итальянского чемпионата мира Бутчер всю дорогу пил с друзьями шампанское. «Понятия не имею, что сказал на пресс-конференции, но помню, что ехал из аэропорта на автобусе с открытым верхом в шляпе стюардессы, — рассказывал Терри. — А потом кто-то схватил меня и повалил на пол. Оказалось, мы проезжали под мостом. Если бы я продолжал стоять, мне снесло бы голову. Хотя, наверно, я бы этого даже не почувствовал».
Мой телеграм-канал
Фото: Gettyimages.ru/David Cannon /Allsport, Warren Little, Chris Cole/Allsport, Paul Thomas, Mike King/Allsport, Allsport/Hulton Archive, Gray Mortimore/Allsport, Stu Forster, Allsport UK, Trevor Jones/Allsport, Ben Radford /Allsport, Evening Standar; РИА Новости/Виталий Карпов; East News/Imago Sport and News; commons.wikimedia.org/Clarin newspaper/Dani Yako
Источник: sports.ru
