Кройфф, Марадона, призраки Италии и бар Бундеслиги – на улицах Барселоны. Как же классно натыкаться на футбол в обычной жизни

Виталий Суворов гуляет по улицам Барселоны и повсюду видит футбол.

Одна из моих любимых вещей в Барселоне – регулярные и совершенно неожиданные встречи с футболом.

Иногда для этого достаточно сделать всего пару шагов. В прошлом году, когда спорт встал на паузу, а у жителей появилось время исследовать ближайшие к дому улицы (выходить за границы района было запрещено), я столкнулся со знакомым лицом практически на заднем дворе. Оказалось, что в кремовый дом по соседству – прямо между магазином велосипедов и лавкой с фруктами – уже много лет приезжают игроки «Барселоны», «Аякса» и других европейских клубов.

В 2002-м Йохан Кройфф открыл здесь университет, чтобы учить футболистов бизнесу и спортивному менеджменту – а уже через десять лет из его филиалов выпустились, например, Эдвин Ван Дер Сар и Гильермо Очоа. Сейчас институтом управляет фонд Кройффа, но сам Йохан продолжает приглядывать за учениками: аудитории украшают мотивационные постеры с его цитатами, а c улицы можно разглядеть портрет голландца у входа.

Кройффа, как легко догадаться, в Барселоне встречаешь повсюду.

Если спуститься от университета чуть ниже и остановиться на пересечении Diagonal и Passeig de Gracia, голландец моментально укажет вам дорогу вперед: огромный рисунок Кройффа с вытянутой рукой расположился в окне выставочного центра Casa Seat – в компании Гауди, Пикассо и других легендарных жителей города.

Правда, если памятники Гауди давно нанесли на карту, Йохан как правило врывается в кадр без предупреждений: хоть в магазине кроссовок с незатейливым названием Cruyff в лабиринте старого города, хоть высоко в горах.

Когда прошлым летом я присмотрел для себя поле для гольфа неподалеку от Барселоны – ну, знаете, какие только идеи не взбредут в голову в наши веселенькие времена, – то налетел на фотографию голландца в первую же секунду. Выяснилось, что в 70-х Кройфф размахивал здесь клюшкой чуть ли не каждые выходные, а несколько лет назад в ресторане при клубе даже соорудили крошечный музей в его честь.

Культ Кройффа четко ощущается в Каталонии даже сегодня. И, пожалуй, лучшее объяснение этого феномена я услышал около двух лет назад, свернув с Passeig de Gracia налево и очутившись в баре рядом со штаб-квартирой радиостанции Cadena Ser (ребята тогда активно готовились к интервью с кем-то из игроков «Барселоны», так что смогли уделить мне немного времени только в обеденный перерыв).

«Чтобы оценить значение Йохана, нужно понимать, о каких годах идет речь, – глотнув кофе, сказал Санти Хименес, кучерявый репортер AS и звезда каталонского радио. – Мы жили при диктатуре Франко, а тут из демократической Голландии в Барселону вдруг прилетел Йохан. Расслабленный, абсолютно свободный. В рубашке с цветочным орнаментом. Настоящий европеец. Мы посмотрели на него и сразу же поняли: вот кем мы хотим быть. Такими же европейцами, как он. Кройфф просто-напросто показал нам другую жизнь».

Если в 70-е каталонцы только начинали мечтать о лучшей – европейской – жизни, то теперь многие приезжают за ней уже в саму Барселону. Чтобы услышать на улицах аргентинский акцент, необязательно идти слишком долго – высадившись в городе, южноамериканцы моментально дают о себе знать: либо открывают закусочную с аргентинскими пирожками, либо лавку со стейками, либо просто достают из карманов баллончик с краской и принимаются за дело. Эмпанады (те самые пирожки) можно найти буквально на каждой улице, и будьте уверены: если дела у ребят идут достаточно хорошо, через пару лет рядом со входом непременно появятся граффити с Марадоной и Месси – чтобы закрепить успех.

В одной из таких забегаловок пошли еще дальше и приклеили распечатанную биографию Марадоны на стену прямо рядом с меню: заглянув сюда за пирожком после одной из традиционных прогулок по набережной, я еще минут десять вчитывался в детали жизни Диего под аргентинские песни (пирожок, к счастью, тоже был отличным).

От Марадоны, как и от Кройффа, в Барселоне сложно укрыться. Еще в одном ресторане у пляжа уже десять лет подают бургер под названием Maradona (с аргентинской говядиной, неаполитанской моцареллой и популярным в Латинской Америке соусом чимичурри), а после смерти аргентинца его портретов в городе, кажется, стало только больше.

В последний раз я натыкался на Диего по пути в театр Almeria в районе Grácia – а когда выложил фотографию в сеть, сразу же попал с ней в крупнейшую аргентинскую газету La Nacion. Как подтвердил бы любой игрок Аргентины 80-х, Диего всегда был рад поделиться звездным светом с партнерами.

Впрочем, если к призракам Диего и Йохана я уже более-менее привык, то иногда футбол выпрыгивает из-за угла совсем неожиданно – и от этого встречи с ним становятся только приятнее.

Престижный район Sarrià в верхней части Барселоны можно любить по разным причинам. В отличие от шумного Eixample или яркого, но клаустрофобичного Готического квартала, туристический бум обошел Sarrià стороной – так что ребята здесь живут исключительно в свое удовольствие.

Осенью в Sarrià устраивают фестиваль с песнями, танцами и громадными плывущими над толпой куклами – давней каталонской забавой. По выходным торговцы разбивают блошиный рынок прямо у церкви, а ближе к вечеру жители разбредаются по ресторанам и площадям – чтобы отметить наступление ночи вермутом или, например, кусочком шоколадного торта с футбольным мячом и фигуркой игрока «Барселоны».

Я же прихожу сюда за историей – в том числе футбольной. В 80-х тихая, сонная Sarrià неожиданно стала одним из самых шумных мест на планете: летом 1982-го в Испанию приехал чемпионат мира, а местный сорокатысячник принял сразу три больших матча с участием Италии, Бразилии и Аргентины – «самой смертельной группы всех времен», как прозвали эту великолепную компашку в The Guardian. Когда шум стих, а итальянцы увезли кубок в Рим, на Estadio de Sarriá вернулся скромный «Эспаньол» – а после того, как в 90-х из-за финансовых проблем уехал и он, стадион предсказуемо пошел под снос.

Представить себя футболистом блистательной Италии-82 здесь, впрочем, по-прежнему довольно легко. В нулевых на территории бывшей арены вырос жилой комплекс, а дома построили прямо на месте трибун с парком посередине. Так что базовая структура любого футбольного стадиона – зеленый прямоугольник, зажатый между бетонными постройками, – никуда не делась. Больше того, прогуливаясь здесь как-то утром, я даже вычислил точное расположение центрального круга – примерно между старичком с газетой в руках и семейной парой, выгуливающей собаку. Когда же старичок отошел чуть в сторону, оказалось, что все это время за его спиной пряталась табличка: «На этом месте с 1923-го по 1997 год находился стадион Sarrià, где играл футбольный клуб «Эспаньол».

О чемпионате мира на табличке не сказали ни слова, но, как выяснилось позже, о нем никто не забыл – во многом благодаря невероятному выступлению на том турнире сборной Италии.

Пару недель назад по пути домой я забежал в пиццерию на главной прогулочной улице Sarrià, а вместо маргариты увидел практически памятник Кубку мира и лично Паоло Росси. На ЧМ-82 Паоло прилетел побеждать – а по пути выдал величайший перформанс в карьере, практически в одиночку выбив с турнира Бразилию с Зико, Сократесом и другими большими игроками (Бразилия забила два, Росси – три). Как это обычно и бывает, бразильские репортеры моментально занесли тот матч в список величайших провалов в истории нации: считается, что поражение той Бразилии стало концом искристого, карнавального футбола, который так ценили в стране, – а на смену ему пришли организация, тактика и прагматичные итальянцы.

Зато для Италии победа над Бразилией стала не только поводом закатить грандиозную вечеринку, но и выдающимся примером футбольного волшебства: из-за ставочного скандала в 1980-м Росси не играл в футбол ровно 2 года – а потом вернулся так громко, что немедленно получил к своему имени приставку Mitico («мифический»).

Именно за это словечко и зацепились два приятеля, которые несколько лет назад запрыгнули в самолет и сменили Италию на размеренную жизнь в Sarrià. И хотя от стадиона, на котором Росси размазывал южноамериканцев, осталась только табличка, это не помешало приятелям почтить подвиг кумира – сперва назвать в его честь пиццерию, а затем еще и соорудить внутри трогательный мини-музей.

Свой кусок маргариты в Pizza Mitica («Мифическая пицца») я все же заполучил – а пока итальянцы колдовали на кухне, заметил на стене не только винтажную обложку Gazzetta Dello Sport и фотографии с той игры, но и небольшое послание пиццайолам от самого Паоло: «Всем друзьям из Pizza Mitica… С любовью, Паоло Росси». Судя по дате, Росси заглянул сюда около года назад – всего за пару месяцев до смерти.

Итальянский футбол, как и итальянскую пиццу, в городе можно увидеть и за пределами Sarrià – а иногда даже услышать, если оказаться на улице в нужное время. Когда этим летом рейнджеры Манчини устроили победный забег по Европе, о выкрутасах Бонуччи, Инсинье и Кьезы я узнавал не из трансляции на ноутбуке, а из окна: после каждого гола Италии по улице прокатывалась волна аплодисментов и малоразборчивых воплей – причем ровно за три секунды до того, как отстающая трансляция догоняла реальность у меня на экране. Во время финала, несмотря на жару, окна пришлось закрыть: когда дело дошло до серии пенальти, спойлеры на улице стали совсем невыносимыми.

К соперникам сборной Италии в том финале в Каталонии относятся заметно прохладнее: англичан – особенно летом – на пляжах Барселонеты так много, что к сентябрю от них, вероятно, устают даже чайки. Зато, прогуливаясь вдоль берега, вы без проблем можете устроить игру под названием «Сколько футболок английских клубов я увижу на пляже сегодня?» Лично я закрыл топ-6 АПЛ дней за пятнадцать – а первого человека в футболке «Ньюкасла» увидел ровно через день после продажи клуба саудовским шейхам.

Еще больше знакомых футболок можно увидеть, если уехать с пляжа поближе к горам. На старте нулевых в спальном районе Horta высадился один из самых громких жителей города. В Германии бородатый громила Бьорн Ленц, родной брат бывшего вратаря «Вольфсбурга» Андре Ленца, работал трубочистом и шатался по барам со своей рок-группой. В Каталонии на смену гитарам пришли сосиски: в 2003-м Бьорн открыл в Horta бар Don Bratwurst, припарковал свой Харлей у входа и оглушил соседние улицы убийственным коктейлем из тяжелого рока и криков немецких футбольных комментаторов.

Когда я впервые заглянул внутрь, очутился практически в параллельной вселенной – если издалека Don Bratwurst сообщал о футболе разве что крошечной надписью о трансляциях, то внутри натурально перевернули грузовик с Бундеслигой. Шарфы «Штутгарта», «Бремена» и «Юрдингена» на стенах, шальковская футболка Рауля в рамке, уйма вратарских свитеров брата Ленца и, конечно же, беспрерывный показ Бундеслиги – кажется, если провести здесь больше часа, можно случайно заговорить на немецком.

От самого Бьорна спрятаться тоже невозможно: с фирменной ковбойской шляпой на голове и электрогитарой через плечо, он то в полный голос подпевает ревущему из колонок хард-року, то вспоминает, как однажды интервью с ним опубликовали в отличном футбольном журнале 11 Freunde, то подбегает к экрану, чтобы проверить, с каким счетом выносит соперников мюнхенская «Бавария». Даже страшно представить, что тут творилось 7 лет назад – когда Германия наконец синхронизировалась с Ленцем и выдала на чемпионате мира в Бразилии одно из самых рок-н-ролльных выступлений в истории.

О том, что бар Бьорна все же находится в Барселоне, а не где-нибудь в Гамбурге, намекает разве что сине-гранатовая футболка с фамилией Месси, облокотившаяся на ящик с пивом. Подозреваю, Ленц вряд ли планирует менять ее на форму Парижа, и, пожалуй, это только к лучшему. Пока футбол настоящего гремит на стадионах и в телевизорах, бары, улицы и дворы виртуозно сохраняют легенды прошлого – а ничего лучше неожиданной встречи с воспоминаниями за случайным поворотом, как мне теперь кажется, вообще нет.